«Православие vs протестантизм: размышления неравнодушного»: продолжение. К 500 – летию протестантизма.

Вот уже несколько месяцев мы переписываемся с протестантом из Америки, делимся размышлениями, поздравлениями. У нас есть общие друзья в Сакраменто. В связи с 2017 годом – годом 500–летия протестантизма, будет много мыслей по-поводу выхода из ложного пути лютеранства и других производных протестантства. И я благодарен, опять же, своему собеседнику по переписке и вайберу за понимание внутреннего состояния протестанта, обретающего Истину и первохристианскую Православную Церковь, можно сказать, делающего открытие этой Церкви, как в своё время сделали этот путь все честные протестанты, например, Питер Гилквист и тысячи перешедших вместе с ним из протестантизма в Православие. Я, конечно же, молюсь за моего собеседника, о чём прошу и всех читающих!

Новый год – год новых вызовов для меня.

Нелегко, но надеюсь, что Бог поможет!

— Еще одна метаморфоза, объяснений которой я пока не могу найти. Протестантизм постулирует обязательную уверенность в спасении, это свершившийся факт для протестанта, православные же рассматривают спасение как путь или процесс, а потому должны бы проигрывать перед смертью — ты ж не можешь просто заявить «я спасен», единственное, что можешь — это предать свой дух милости Божьей, исповедаться… Но вот я всматриваюсь в себя, и понимаю, что моя протестантская уверенность в спасении основывалась на какой-то взвинченной эмоциональной ноте, мне ее нужно было постоянно себе самому доказывать, и это было несложно, пока я не встретился со смертью своих близких: отца и матери. А когда встретился, то оказалось, что эта уверенность меня не утешает, ничего мне не объясняет, что мне страшно. Да! Страшно умирать! Потому что в этом «я спасен» есть какая-то ложь, какой-то надрыв, какая-то ролевая игра (Бог Отец должен меня покарать, но теперь я прячусь за Христа, и всем хорошо). Мне трудно это объяснить, я еще не отрефлексировал этого, но сейчас, в православии, я не боюсь умереть. Почему-то одной лишь милости Божьей мне хватает — Бог становится для меня Отцом, а не ролевиком-менеджером-самодуром. Почему-то мои молитвы стали честнее, я не молюсь о великих пробуждениях и раскрытии даров, нет, я все больше вижу собственную греховность, молюсь о своем спасении и спасении близких мне людей, прошу Богородицу и святых поддержать меня в молитвах и борении, и мне значительно легче, чем было в протестантизме. Казалось бы, я все больше спускаюсь в личный ад — заглядываю в собственную душу, мне все меньше хочется кого-то в чем-то обличать и куда-то обращать, но почему-то в этом нисхождении много Божьей любви и милости, так близко я Бога давно не чувствовал, так честно я, наверное, никогда Ему не молился.

Питер Гилквист

— Заметил огромную разницу в том, как люди себя ведут в американском православном приходе в сравнении с протестантской общиной. И там, и там прихожане знакомы друг с другом, но если в протестантском люди громко и экспрессивно общаются друг с другом, то в православном – стараются себя вести как тени: люди посылают друг другу знаки (кивают головами, шёпотом здороваются, иногда могут и обняться при встрече, похлопать по плечу, если очень знакомы), но так, чтобы не нарушить атмосферы благоговения. Активное общение происходит в другом формате – до или после службы, на каких-то других встречах, вроде курсов катехизации. Ты понимаешь, что главное в храме – это Бог, Его присутствие, молитвенное состояние людей, уважение к молитве рядом стоящего – к этому незримому священнодействию, которое совершается прямо сейчас. При этом, почему-то нет чувства одиночества, наоборот, невероятное чувство локтя-единства в каждом движении – крестятся ли люди, поют ли, исповедуют ли Символ веры. Это прикосновение к вечности (к христианскому прошлому и будущему во Христе на небесах) переносится и в личную молитву, когда ты молишься утренним и вечерним правилами. Можно сказать, что я «распробовал» молитву по молитвослову. Такого успокоения и трепета пред Богом я не переживал никогда, как только во время этих молитв.

— В воскресенье стоял на службе и духовно грелся. Никогда не испытывал ничего подобного. Сейчас, если я не могу посетить храм раз в неделю, то чувствую опустошенность – ноги сами несут туда.

Составил Сергеев Алексей